АВГУСТ 2019-ГО. ОПЕРАЦИЯ
Наступил вторник. Полночи я не спала. У меня операция первый раз в жизни.
Всё прошло, как мне казалось, быстро. Но операция длилась примерно часа четыре. Привезли в палату. Сказали, что всё прошло хорошо и нужно отдыхать. На тот момент мне хотелось только пить и спать. Проснулась часов в пять вечера. Мама была рядом. Всё спокойно.
Если говорить простыми словами, то мне освободили спинной мозг, чтобы ноги функционировали, и, чтобы узнать характер опухоли, сделали гистологию.
СЕНТЯБРЬ 2019-ГО. ВРЕМЯ ОЖИДАНИЯ
Настало время ожидания. Это самое тяжёлое ожидание, которое было. Я прошла повторный контроль МРТ после операции. Сказали, что всё нормально. И когда я отошла от операции окончательно, какое было для меня счастье, что у меня ничего не болит.
Мы ждали диагноз. Я не знала, куда себя девать. И тут в левом боку начали появляться непонятные ощущения. Боли не было, но был дискомфорт. Врач ничего не мог объяснить.
Пришла гистология. Я увидела свой диагноз — «эпителиоидная саркома (злокачественная)». Мне назначили химио- и лучевую терапию.
ДЕКАБРЬ 2019-ГО – АПРЕЛЬ 2020-ГО. ЛЕЧЕНИЕ
На очередном контроле выяснилось, что опухоль растёт. И мне изменили лечение. Это была «химия» в таблетках. Я была дома и принимала один раз в день таблетки. После такого лечения мы добились стабилизации. Это был хороший знак.
В декабре мы решили поехать в Москву на приём к доктору и заодно перепроверить гистологию. Ведь операция была противопоказана.
В это время я продолжала пить свою «химию» в таблетках. После обследования в январе мне назначили контроль только в марте.
Моё состояние ухудшилось. И снова смена лечения. В этот раз химиотерапия внутривенно. После курса и восстановления анализы сдала заново. Консилиум врачей решил, что такая «химия» только усугубляет моё положение.
Слышать такие слова в моём положении совершенно не хотелось. Консилиум выписал мне заключение: принимать обезболивающие препараты, делать уколы для облегчения состояния и лекарства для поддержания организма.
МАЙ 2020-ГО. ПОИСК ЗАГРАНИЧНОЙ КЛИНИКИ
Что же будет дальше? Что делать? Я молодая девушка, я не видела толком ещё ничего. Старалась никому не показывать своего страха. Прятала слёзы. Особенно от мамы. Мама всё слышала и всё понимала. Что же мне оставалось? Бороться дальше. А как по-другому? Искать варианты. Так я и сделала. Начали по различным сайтам клиник связываться с кураторами.
ЛЕТО 2020-ГО. КОНТАКТ С ИЗРАИЛЕМ
Откликнулась клиника в Израиле с одними из лучших специалистов в мире. Пригласили переводчика. До этого мы отправили все документы. Но на консультацию и тем более на лечение поехать было нельзя — из-за пандемии COVID-19 границы оставались закрытыми.
Консультации проходили дистанционно. Доктор предложил вариант лечения — «химия» в таблетках, которые мы купили в России.
4 августа я закончила проходить своё лечение и сразу поехала на контрольное обследование к врачу. Новости были неутешительные. Опухоль продолжала расти. Метастазы увеличивались. Но я верила, что ещё не всё потеряно. И снова отправила документы в Израиль. Мои друзья снова начали собирать деньги мне на лечение.