Как воспринимают свою жизнь жители деревень Слуцкого района, как им живётся, какие проблемы волнуют, следят ли они за новостями и пугает ли их коронавирус? Эти вопросы «Кур'ер» задал жителям деревень Омговичи, Красное Село, Набушево и Весея. Вот что они ответили.
*Стиль речи собеседников и орфография сохранены
Деревня Омговичи (20 км от Слуцка)
Галина Брилевич, работник хозяйства:
Работаем, но работа не у всех, тяжеловато у нас с этим. Работы для молодёжи нет: кто в город ездит, кто в другие страны: в Россию, в Польшу. И мужчины, и женщины. В Россию хлопцы ездят леса вырубать.
Раньше был свой ФАП, можно было при нём стационарное лечение пройти. А теперь есть, но туда не ложатся. Врач сменился. Раньше хороший доктор был, все о нём сожалеют. Он сам больной, но лечил хорошо. Теперь фельдшер, а врач обслуживает две-три деревни, придёшь — нету.
Для детей развлечений совсем нет. А куда детям идти? Вред только могут делать! Негде ни погулять, ни футбола никакого. Раньше возле школы ворота были, а теперь поубирали, где-то мальчика воротами убило. Летом все только возле домов гуляют, ни покупаться — водоёмы грязные, всё позарастало. Вот хорошо, что хоть от школы дают оздоровительный лагерь. В школе детям развиваться нечем".
Григорий, житель Омговичей:
«А какая тут жизнь? Деревня вымирает. Жителей — всё меньше, дачники, дачники, дачники. Всё позакрывали: КБО закрыли, почту закрыли, сберкассу. Какая тут жизнь может быть? Школа доживает, детей мало. Раньше частных коров больше двухсот паслось, а теперь — единицы. Дорого держать, сена негде покосить, за всё — плати.
Но у нас [в Беларуси] всё засеяно. Я тут ничего не скажу — он молодец. Вот я в Россию последний раз ездил — там заросшее всё, а тут — всё культурно. Молодец, Лукашенко, вот за это я его очень уважаю.
Коронавирус — это ерунда, но, с одной стороны, боюсь - «Великий камень», привезут работники сюда коронавирус.
Зима такая не нравится, морозца хочу, чтобы прошёл, подышал морозным воздухом. Это не зима — это сопли".
Галина, работник предприятия:
Галина, пенсионерка:
«Главное, что плохо — почта не работает. Неудобно пожилым людям. Приезжает машина, жди её и зимой, и летом, час — два стоять. Люди и с той деревни (Красное Село — прим. редакции) приходят, ждут. Пока ты выйдешь — стоишь уже пятый, десятый. То приедут — компьютеры у них не работают, ну что это за работа. Ну почта же была у нас! Здание стоит. Пошёл в любое время: то одно платить, то другое.
Хорошо, что амбулатория есть. Теперь доктор, когда вздумается, тогда и приедет. Тот добрый был, на месте жил, нам было хорошо. Сочувствуем, что его нема. Спасибо, хоть фельдшер есть.
Новости смотрю по телевизору. Коронавируса не боюсь, что нам бояться, нам уж в «берёзки» собираться. Молодым надо бояться, внуки, правнуки растут. Вот за нефть с нас будут втридорога брать. Хоть и старые, но всё равно волнуемся, чтобы всё добре было".
Сергей Шиян, пенсионер:
«Меня волнует дорога, дорогу надо делать, лесхозовские 40-тонники разбили. Вчера грейдер пустили, а так — невозможно пройти. В снег никогда не чистят. Никому не надо.
Я пенсионер, живу на пенсию. Самое простое — коробка спичек — 5 копеек стоит. На хлеб и на спички хватает. Держим в основном курей, свиней невыгодно, корма дорогие. Колхозы поразваливали. Такие фермы стоят хорошие - пустые. Построили там где-то, Боровая, комплекс хороший, теперь всех туда возят. Пусть бы здесь люди работали, на месте. Тут остались только бычники.
Молодёжь нигде не работает, на заработки ездят или так, кому дрова поколоть, что почистить. Сколько тут той молодёжи, человек если десять наберётся. Сразу со школы улетучиваются в города, а здесь — ни работы, ни зарплаты. Больше 300 никто не зарабатывает, ну может трактористы.
Был «Агросервис», сейчас не знаю, как называется. Фирма обанкротилась, соединили деревни Гольчицы, Боровая, Шищицы, ну ещё какие".
Владимир Стряпунин, пенсионер:
«Меня волнует заросший водоём, и деревья возле моста посохли, не дай Бог, на головы свалятся, там же и дети ходят. Сельсовет просили и исполком, говорят: «Нету денег — и всё». Деревья уже вековые.
Новости постоянно смотрим. Коронавирус до Омговичей не дойдёт. От нас он далековато. Это в Борисове, Смолевичах китайцев много. А у нас — вряд ли.
Каждый день подорожание, а пенсии маленькие. Получаю 310 рублей за 40 лет стажа. Закрыли почту, амбулатория есть ещё, а доктор два раза в неделю — вторник, четверг — приезжает. Хоть бы почту не закрывали, приезжает на машинке, стоять на холоде на этом, мы на улице, а работник в машине обслуживает. Кто успел, тот снял, а кто не успел — в город надо ехать. Деньги на карточку переводят — а снять как? Через интернет как заплатить — у нас компьютеров нет".
Деревня Красное Село (16 км от Слуцка)
Валентина Павловна, пенсионерка:
«Одинокая уже осталась, одного, второго мужа похоронила, мне 76 лет. Ещё держу свинки, куры и собаки две, одна управляюсь. Телевизор не смотрю, зрение слабое. Скучно бывает, а куда деваться. Вот к машине продуктовой подойду, магазина своего нема, сгорел. К нам ходит во вторник, пятницу и четверг. Вот дошла до машины, муки взяла, перловки, молока. Готовлю сама.
У меня есть проблема: чтобы дерево свалили, от ветру ветки падают, боюсь, что упадёт на хату, крышу побьёт, окна, придётся опять строиться. В сельсовете сказали: «Посмотрим», а когда — не сказали, а ветки уже ломятся. Ему уже столетие, наверное. Я в школу ходила, оно уже росло. А мне нема кому помогать".
Наталья, жительница деревни Красное Село:
«Да что тут за жизнь! Выглянешь — поздороваться не с кем. Я вот тут живу, мать досматриваю. Когда на работу нужно, машина приезжает, забирает».
Деревня Набушево (15 км от Слуцка)
Леонид, пенсионер:
«Здесь местных жителей осталось человек четыре — пять, пенсионеры. В основном — приезжие на сезон, побудут, посеют, посадят и уехали. Сколько тут точно домов, не скажу, но здесь в советское время коров 60 частных паслось, сейчас нет ни одной, года три назад от последней избавились. Конюшня была лошадей 70, трудились, работали, деньги зарабатывали. Ни одной молодой семьи нет.
Я выписываю журналы «Сад-огород», «Кормилец», «Лекарь», «Делаем сами», «Кур'ер» читаю, «Советскую Беларусь», «Хозяин» выписываю. В неделю, бывает, по 5−6 номеров приходит, перечитываю.
Международные события сейчас меня особо не интересуют. Ну президенты встречаются, о чём-то договариваются, в хорошую, наверное, сторону".
Лидия Николаевна, пенсионерка, жительница деревни Набушево:
«Что говорить, у меня пенсия — 115 рублей. Как жить? Вот за вывоз мусора за всех берут. У меня сыновья прописаны, но я одна живу. У каждого может быть, что прописаны, но не живут. А здесь — только давай, только требуют. Ни одно разве у нас государство?
Чуть крепше была, огород сажала, железо на коляске возила, а сейчас — слабая уже, давление 180. Да и посадить, посеять — деньги нужны, транспорт дорого. Такая жизнь. Трудно.
С кем разговаривать? Нету никого, одни дачники. Постоянных три-четыре хаты. С бабками общаюсь. Телевизор смотрю, говорят — хорошо всё. Надо, чтобы была минимальная зарплата человеку. А не подумали о том, как жить, у кого не хватает. Вот я получаю 115 рублей с копейками. У них же это отмечено: тому не хватает, тому, а им — по барабану.
Как живу? То один сын что-то купит, то другой, хлеба, муки, батона, масло, но у них свои дети, внуки. Бабушка должна внукам гостинцы давать, а у меня — нема".
Весея (9 км от Слуцка)
Андрей, житель Весеи:
Наталья Арсентьевна, продавец частного магазина:
Молодёжи в деревне много, хотя уезжают, конечно. Привыкли в городе работать, там выйти есть куда. Здесь кафе нет, столовая только праздники, банкеты обслуживает. Для детей много что есть: музыкальная школа, кружок рисования, танцевальный кружок. Дети наши ездят, выступают везде.
Покупателей в магазине достаточно. Не то, чтобы очередь стояла, но приходят, у нас хороший ассортимент.
Я особо за новостями не слежу, работаю допоздна. В деревне обсуждают сейчас вирус и цены. Все хотят, чтобы цены не поднимали, а зарплаты больше были. Это самые главные проблемы. Последнее, что меня задело, — про суд молодых людей, которые пенсионеров убивали".
При БСССР и СССР таких проблем не было.