Реформы меняют жизнь, но внушают страх

Белорусская политическая и экономическая модель не способна к реформированию, так как любая трансформация приведёт к краху самой системы. Такое мнение высказал аналитик Сергей Николюк. «Кур’ер» продолжает серию публикаций в рамках проекта «Рефорум».

— Исследование мнения государственных служащих, которое проводилось Белорусским институтом стратегических исследований (BISS, Вильнюс), свидетельствует о том, что 86% чиновников поддерживают идею проведения реформ в Беларуси. Действительно ли чиновники так заинтересованы в реформах?

— Во-первых, нужно определиться с тем, что мы понимаем под реформами. Есть прекрасное определение: реформы – это деятельность, направленная на расширение пространства свободы. Как вы думаете, этим ли представлением о реформах руководствуется большинство наших чиновников? Не уверен.

С другой стороны, нет ничего удивительного в том, что многие наши чиновники недовольны. Однако вопрос в том, кто и чем недоволен. Это то же самое, если спросить у людей: вы за демократию? Большинство белорусов, конечно, скажут, что они за демократию. А потом выясняется, что многие считают, что именно сейчас у нас и есть демократия.

Поэтому сам по себе такой результат исследования меня не смущает, потому что в социологии, как и при анализе любого ответа, самое главное – именно его анализ, что под этим понимается. А это всегда неоднозначно.

Во-вторых, если обратиться к истории, то можно увидеть, что мы сотни лет живём в системе, где реформы всегда идут сверху. Поэтому естественно, что у некоего элитного слоя общества потребность в реформах больше, чем у среднестатистического человека. Так было всегда.

Основной вопрос, который народ решает в реформах, – это сопротивление реформам, попытка сохранить статус-кво. Ведь реформы, особенно если они реальные и радикальные, меняют нашу жизнь, и это внушает страх, многие оказываются не способными вписаться в новые условия, и поэтому реформам сопротивляются.

— На ваш взгляд, в какой степени белорусская политическая и экономическая модель способна к реформированию, к трансформации?

— Ни в какой. Понимаете, советская система была идеальной. Идеальной не в том смысле, что она была лучшей в мире, а идеальная в том смысле, что она была совершенной в своей номинации. Подобная идеальность подразумевает, что любое изменение идеальной системы ведёт к её ухудшению. Так вот, с моей точки зрения, нынешняя белорусская модель экономического развития в своей номинации является идеальной, а значит, улучшена она быть не может.

— Значит, проведение экономических реформ без политических изменений невозможно?

— Конечно. Систему, в которой мы находимся, я называю «УП Беларусь». Это предприятие с одним владельцем.
Я недавно был на мероприятии, где один госчиновник делился своим видением реформ. В частности, он говорил, что нам нужно отделить функции управления от функции собственника. Мне хотелось поинтересоваться у чиновника: понимает ли он, что если этот пункт реализовать, то «УП Беларусь» будет разрушено? Ведь в рамках УП соединение функции собственника и функции управления – это вполне естественно.

— Тем не менее, власть раз за разом объявляет различные кампании преобразований: либерализация, модернизация и т.д. Со стороны власти это просто политический маневр или там действительно понимают, что преобразования необходимы?

— Мы здесь снова возвращаемся к модели «УП Беларусь». Вот есть хозяин УП. Заинтересован ли он в его эффективности? Безусловно. Однако заинтересован именно как хозяин, а действия, которые могут лишить его прав хозяина, его не интересуют. И он как хозяин УП под реформами понимает то, что сотни лет здесь понимали аналогичные хозяева УП: например, мы завезём новое оборудование и начнём новую жизнь. Именно это произошло в деревообрабатывающей отрасли.

Но имеет ли это отношение к реформам, если под ними понимать «расширение пространства свободы»? Нет. Хотя, конечно, от завоза нового оборудования хуже никому не будет. Так Советский Союз всё время реформировался.

— Насколько может быть долговечна такая «идеальная система», которую мы видим в Беларуси?

— А это уже зависит не от неё. Сейчас она существует благодаря ресурсной поддержке России. Что такое ресурс? Ресурс – это то, что позволяет получать доход, несоразмерный с приложенными усилиями. Таким ресурсом для России сегодня являются нефть и газ. А для Беларуси ресурсом служат российские имперские амбиции. Если бы не было имперских амбиций, то у нас с Россией были бы рыночные отношения и у нас не было бы ресурса.

История показывает, что когда в стране появляется какой-либо ресурс в больших количествах, то экономика и социальная сфера страны начинают выстраиваться исходя из этого ресурса. Такие системы бурно развиваются при освоении ресурса, а потом так же бурно заканчиваются крахом, когда ресурс в силу каких-то причин заканчивается.

То есть эта система способна меняться только по одному принципу: она должна рухнуть. Когда государство становится сильным и берёт всё под свой контроль, оно блокирует развитие. А жизнь идёт, внутри накапливаются противоречия, во внешнем мире что-то меняется, и в конце концов происходит крах.

И вот когда происходит крах, система начинает впитывать новые элементы. А потом приходит некто, поднимает власть из грязи, и государство начинает собираться снова, снова всё зажимая и выплёвывая чуждые элементы. Но полностью их выплюнуть всё равно невозможно, поэтому получается новая система, более адаптированная к новым условиям.
Сейчас события развиваются очень динамично, и они закончатся крахом соседней страны. Но когда – через месяц или через десять лет, – сказать трудно.

Андрей Шингарев